Примерно 200 тысяч детей коснулись военные действия на Донбассе. О том, как Украина может помочь своим маленьким гражданам, рассказали эксперт по адвокации, автор исследовательского отчета «Дети, которых коснулся вооруженный конфликт в Украине», Ирина Лоюк и юрист, менеджер программы Stabilization Support Services Валерия Вершинина.

В эфире «Радио Свобода» Ирина Лоюк напомнила, что есть закон об охране детства. Он предусматривает статус детей, которые пострадали от войны. Туда включаются дети, которые пострадали от физического или сексуального насилия, которые были насильно вывезены с территории Украины, привлекались в вооруженные образования, пострадали от психологического насилия в следствии.

«Мы в своем отчете взяли шире эти категории. Брали опыт общения и помощи семьям, в том числе семьям с инвалидностью, участникам боевых действий. Мы написали запросы в местные органы власти, посчитали. Количество примерно 200 тысяч, не считая детей, проживающих на оккупированных территориях», – отметила Лоюк.

По мнению Валерии Вершининой, должна быть единая программа защиты детей, которых коснулся конфликт.

«В прошлом году мы столкнулись с тезисом, что не нужна специальная программа по защите детей. Потому что якобы все эти дети имеют дополнительные статусы и им не нужна никакая социальная защита. Мы считаем, что это неправильно. Должна быть единая программа защиты детей, которых коснулся конфликт. И для того, чтобы ее спланировать, нужно было исследовать: понять, сколько у нас таких детей, понять, какая им нужна помощь и действительно ли все потребности этих детей могут быть покрыты какими-то альтернативными программами», – рассказала Вершинина.

Она уточнила, что в процессе исследования выяснилось, что большинство льгот предоставляются за счет местных бюджетов, что они зависят от территории, где находится ребенок.

«Необходимо изменить учет таких детей, расширить базу детей, которые имеют право на такой статус. И необходимо разработать систему социальной помощи, которая гарантировала бы их защиту, независимо от места их проживания. Конечно, мы сейчас говорим о контролируемых территориях», – пояснила Вершинина.

В свою очередь, Ирина Лоюк подчеркнула, что такие дети прежде всего нуждаются в психологической реабилитации.

«Программы психологической реабилитации, что очень нужно таким детям и чего практически не существует. А это часто затребовано. Часто считается, что выплата материальной помощи на уровне областей является помощью, необходимой детям. На самом деле, деньги тратятся на еду, на одежду, общие потребности семьи, но никак не на детей. Поэтому вводить программу психологической помощи необходимо», – убеждена эксперт по адвокации.

По словам Вершининой, если ребенок относится к числу детей семьи погибшего, у них есть свои финансовые льготы. Дети, которые просто живут в «серой зоне» и никуда не перемещены, никаких дополнительных льгот или права на какую-то поддержку не имеют.

«Различные города и территории принимают свои программы поддержки. Где-то это бесплатное питание в школе, где-то это летние путевки. Но это совершенно бессистемно», – уточнила Вершинина.

Она убеждена, что должна быть программа, которая бы помогала тем детям, кому нужна помощь. Не всем поголовно. Потому что право на статус ребенка жертвы конфликта сейчас имеют абсолютно все внутренне перемещенные лица (ВПЛ).

«То есть, и моя дочь, которую я вывезла в два года, она не видела ни одного выстрела, не помнит войны, живет в Киеве в благополучной семье. И ребенок сосед, которого вывезли под обстрелами, до сих пор заикается и не может учиться в школе, потому что любой хлопок вызывает у него приступ», – сказала Вершинина.

Менеджер программы Stabilization Support Services считает, что помощь должна строиться на потребности, а не просто на том факте, что они переселенцы. Она привела пример, что в некоторых государствах есть практика, когда семья получает сертификат на некоторое количество часов у психотерапевта и может их использовать. Иногда школьный психолог может идентифицировать, что ребенок нуждается в поддержке и рекомендовать посещение специалиста. Обычно это один-два раза в неделю. Но в отношении детей существует такой принцип, что самого заявления родителей или опекуна достаточно, чтобы ребенок начал получать эту помощь. Когда специалист считает, что уже все хорошо, то дает заключение, что дальнейшее посещение нецелесообразно.

«Это та модель, которую, мы считаем, необходимо применить и в Украине. Часто травмы приводят к тому, что ребенок перестает коммуницировать с сообществом. То есть, ребенок не может сказать, что ему нужна помощь», – подчеркнула эксперт.

По ее словам, есть и обратная сторона. Ребенок может стать гиперактивным, агрессивным, потому что страх порождает у него желания продемонстрировать, что он может за себя постоять. В любом случае, часто в такой ситуации родители не обращаются к специалистам. Потому что бесплатных специалистов нет.

«В лучшем случае, если это большой город, то есть психолог в школе. А в ОТГ и в маленьких городах и селах в школах психологов нет. Необходимы мобильные бригады, чтобы специалист хотя бы раз в неделю выезжал в населенные пункты и осуществлял приемы», – считает Вершинина.